Михаил Катюричев - Эквилибрист[СИ]
– Ладно, давай теперь учить алфавит. – Мэтр Клавикус возвращается к теме занятия.
Местный алфавит состоит из тридцати букв. Написание похоже на греческое. Записываю транскрипцию на русском. Потом переходим к словам. Мэтр произносит слово вслух, затем, по мысленной связи сообщает мне его значение и записывает слово на бумаге. Я тут же приписываю транскрипцию и перевод на русском.
– Развивай память, тогда тебе не понадобятся все эти записи! – Клавикус недоволен. Прошу пояснить, как я должен ее развивать.
– Ты же маг разума! Ты можешь напрямую войти в свою память. Это как чулан с вещами. Ты можешь перекладывать вещи так, как тебе нужно. Чем чаще ты обращаешься к тем или иным воспоминаниям, тем лучше ты их помнишь. Воспоминания, к которым ты не обращаешься, "покрываются пылью" опять же, как старые вещи. На самом деле они постепенно растворяются и все сложнее и сложнее восстановить их впоследствии. Так что возьми себе за правило хотя бы по часу в день перетряхивать свою память. Только не усердствуй слишком сильно! Сейчас тебе понадобится много времени, чтобы упорядочить воспоминания, но потом будет легче. И не забывай, что сон тебе тоже нужен! Не пытайся перебрать все воспоминания за один раз!
Еще некоторое время мы учим язык, а потом мэтр уходит. Я тут же ныряю в собственное сознание. Область памяти найти не сложно. Я принимаюсь за работу. Ныряю в облачко, просматривая воспоминания. Облачко уплотняется, и я формирую из него что-то вроде кирпичика или коробочки. Ставлю метку. Потом следующее облачко, потом следующее. Сортирую кирпичики. Они вполне спокойно висят там, где я их оставил. Работа постепенно увлекает. Воспоминания о доме рождают боль. Раз пять прогоняю какой-то незначительный разговор с мамой, запоминая мельчайшие детали. Этот кирпичик становится очень плотным. Некоторое время просто вишу в пространстве, не думая ни о чем. Потом воспоминания о прошлом проглядываю уже мельком, абстрагируясь от содержимого. Их складываю в одну "кучу" и задвигаю подальше. Продолжаю формировать и сортировать кирпичики. Персоналии отдельно, знание языка отдельно, информацию о мире отдельно. Ее тоже делю на географию, традиции, историю и так далее. Впрочем, этой информации крайне мало, по сравнению с информацией о прошлом. Зато обновляю свои знания по некоторым школьным дисциплинам. Они уже изрядно занесены пылью, но постепенно поддаются восстановлению. Теоретически, я могу вспомнить любой момент моей жизни. Мне попадается, например, биография Саладина. И если в принципе я о нем помню только то, что звали его Салах ад Дин и он навтыкал крестоносцам, то теперь я могу назвать даже имя его дяди. Сейчас я могу дословно процитировать всю статью на "Википедии". Эту информацию тоже убираю подальше. Она мне сейчас никак не пригодится. Через некоторое время вокруг начинает темнеть. Видно все хуже и хуже. Странно, это же мое сознание, тут времени суток быть не может. Тут вообще солнца нет. Выхожу в реальный мир. За окном ночь. Падаю на кровать и мгновенно засыпаю. Сплю плохо. На следующее утро голова раскалывается, будто я всю ночь пьянствовал. Пришедший Клавикус только вздыхает.
– Я же предупреждал тебя, чтобы ты не увлекался! Эх, молодежь… – продолжая ворчать, архивариус создает какое-то плетение слабо светящееся желтым и запускает его в мою сторону. Эффекта ноль, плетение просто рассеивается, не долетев до моей головы. Клавикус некоторое время ждет, потом спрашивает – Ну как, легче?
– Нет. На меня магия не действует.
Мэтр сокрушенно качает головой, потом уходит и приносит чашку с каким-то отваром.
– Выпей. Это немного снимет боль. И тебе нужно поспать, чтобы мозг отдохнул. Занятий сегодня не будет.
Клавикус уходит, а я опять засыпаю.
Глава 3
Архимаг долил в бокалы темно-красную, почти черную жидкость и откинулся на спинку кресла.
– Ну и как тебе наш гость?
Его собеседник чуть пригубил вино. "Кровь василиска", двадцать золотых за бутылку! Нигде, кроме Сенара не производится.
– Ничего, так. Вполне нормальный человек. Довольно вспыльчив, но отходчив. Рассудителен. Привык контролировать свои эмоции. Из за этого кажется несколько медлительным. Слегка нерешителен. Не любит критику, ну, так ее никто не любит. На насмешки реагирует довольно спокойно, на открытую агрессию наоборот, слишком активно. Но это, скорее влияние силы…
– Клавикус, ну вот опять ты со своей теорией Мирзоя! Сколько можно!
– Наставник, Вы просто не видели это сами. Он же просто наглядное пособие по теории ан-Рами! Одно загляденье, как он сначала удивляется волне агрессии, потом пугается, потом пытается ее в себе задавить.
– Он не догадался о твоих способностях?
– Кажется, нет. Он довольно открыт. Отвечает правдиво и вполне искренне. Но иногда мне кажется, что данная открытость – просто маска, а парень – мой коллега.
– Библиотекарь?
Оба мага начинают смеяться, как будто Архимаг очень удачно пошутил.
– И как предлагаешь действовать?
– Это, смотря, зачем он Вам нужен, мессир. Парень мне понравился, но я абсолютно не понимаю, зачем нам Разрушитель.
– Я не смогу объяснить, извини. Просто поверь. Цель – чтобы этот парень научился контролировать свою силу, но не похоронил ее окончательно. И при этом остался нам другом. В идеале – чтобы он чувствовал себя сильно обязанным.
– Планируете создать своего карманного лидера Темных?
Архимаг промолчал. Клавикус не меняется. Даже он не понимает. Они все не понимают. Бывшие ученики, которые уже давно стали учителями для следующих поколений магов. Старики еще верят. А среди молодежи уже появляется недоумение. Почему сильнейший из магов не поведет войска на оплот темных, почему не выжгет заразу каленым железом? Почему ограничивается только Эранией? Пока еще это тихое недоумение. Никто не оспаривает авторитет ректора Академии. Как объяснить им всем то, что сам Корвус понял, только корчась от боли на спекшемся песке, в который превратилась некогда цветущая провинция Вартанга. Что, только уничтожив саму суть безумного Ригуса ан Хали, осознал весь ужас содеянного. И принял на себя весь груз силы и ответственности. И уж точно Архимаг никому не расскажет о том, КТО тогда стоял за его спиной, помогая не сломаться под неистовым напором неоформленной Силы.
– Итак, что ты предложишь? – Снова спросил Корвус, проигнорировав предыдущий вопрос.
– Нам придется пойти на уступки. Давить на ответственность. Заставить почувствовать вину. Мол, "мы для тебя… а ты?" Не уверен, что это удастся в полной мере. Я неплохо представляю себе настроения в Совете. Возможно, придется действовать по варианту "Вокруг враги, но только благодаря нашей заботе…". То есть привязать его благодарность конкретно к Вам. Но тогда будет сложнее контролировать его агрессию. Все зависит именно от того, насколько полно он будет себя контролировать. В идеале, нужно найти ему какой-нибудь якорь. Например, любимая женщина.
– Ты предлагаешь…
– Нет, мэтр. Подсовывать ему объект привязки нарочно крайне не рекомендую. Если вскроется, (а оно рано или поздно вскроется, поверьте моему опыту) это вызовет обратную реакцию, причем очень агрессивную. Мальчик очень серьезно относится к своим чувствам. На этом можно попробовать сыграть. Например, на его чувстве ответственности.
– Нужно быть очень осторожными, Клавикус.
– О да, мэтр! Даркин чувствует ложь. Я предлагаю не предпринимать никаких действий, пока мы не изучим его поближе. Но и в дальнейшем тоже не действовать слишком прямолинейно. Слегка, опосредованно, издалека. Это будет лишь немногим проще, чем приручить тардана.
– И намного опаснее!
– Именно так, мессир, именно так. Отличное у Вас вино!
Разговор плавно перешел на другие темы.
Проспал я примерно сутки. Голова уже не болела. Ради интереса попытался вспомнить эранийский алфавит. Споткнулся только на двух буквах. Тут же нырнул в сферу разума и подновил память. После завтрака занятия с Клавикусом продолжились. В основном, шло запоминание слов и правил грамматики. Больше меня ничему не учили, объяснив что: "Выучишь язык – сам прочитаешь". Следующие десять дней прошли по одному и тому же расписанию. Завтрак – обучение – обед – небольшая прогулка в сопровождении Клавикуса – самостоятельные занятия. На одной из прогулок заметил группу детей лет примерно по семь-восемь. Мэтр пояснил, что это дети сотрудников. Видимо, других родственников у них нет – вот и живут с родителями на территории академии. У двоих из малышей увидел нечто вроде формирующейся короны. Она переливалась всеми цветами радуги и периодически меняла количество лучей. Или вовсе сливалась с аурой. Клавикус, услышав об этом, посмотрел на меня как-то странно.
В одну из ночей меня разбудили громкие голоса в коридоре. Слов было не разобрать, но они явно приближались к моей камере. Появилось какое-то нехорошее предчувствие. Быстренько встал и натянул штаны. Лязгнул засов и на пороге появился стражник. В стельку пьяный. Еще двое его собутыльников маячили за дверью. Выкрикнув что-то невнятное, этот урод выхватил меч и попытался броситься на меня. Задел кровать и чуть не упал. Положение было паршивое. С голыми руками против мечника – это неприятно. К тому же в комнате совершенно нет свободного места, чтобы уворачиваться. Стражник восстанавливает равновесие и медленно идет на меня. Ну да, бежать то мне все равно некуда. Два шага назад и стенка. Нет уж, я так легко не сдамся. Глаза застилает тьма, сила снова со мной, и наплевать, чья она, если сейчас поможет мне выжить. Тьма вокруг левой кисти становится клинком. Делаю шаг вперед. Срубаю левой рукой меч у самой гарды. Правой рукой хватаю нападающего за горло и впечатываю в стену. Страж пьян и потому медлителен. Против трезвого шансов бы не было. Не отпуская горла противника, вытягиваю из него силу. Это не магическая энергия. То, что течет через мою правую руку густое, как томатный сок. Это уже жизненные силы. Выпиваю их до дна, чувствуя, как гаснет огонек чужой жизни. Мой организм переполнен. Усилием воли трамбую и уплотняю внутреннюю энергию. В теле стражника еще что-то есть. Полностью концентрируюсь на процессе. Теперь ощущения, как будто пытаешься жевать песок. Уже через силу запихиваю и это в свой организм. В реальности тело нападающего просто рассыпается прахом. Звенят по полу доспехи и обломок меча. Замечаю, что дверь открыта. Двое куда-то исчезли. И тут внутри меня что-то взрывается. Наверное, именно это буддисты и называют сатори. Я стал целым миром, я сжался в точку предельного напряжения. Я был всем и ничем одновременно. Это продолжалось одно мгновение или целую вечность. Очнулся я, лежа на полу. Энергия внутри меня уже не казалась туманом. Внутри меня пылало маленькое черное солнце. Я тихонько рассмеялся. То, что я считал пределом наполнения моего организма силой, было всего лишь каплей в море. Теперь я примерно представлял себе размеры резерва новой, сверхплотной энергии. "Ядерная реакция при сверхсильном сжатии" – приходит на ум. Пытаюсь вспомнить хоть что-то о ядерной реакции. Наверное, это нервное. Как и мой смех, который все не хочет останавливаться. Пытаюсь разобраться с новыми ощущениями. Я чувствую разлитую вокруг энергию разрушения. Она медленно тает. Концентрируюсь на моем внутреннем ядерном реакторе. Опять этот истерический смех! Нет, определенно нужно брать себя в руки. Делаю особые дыхательные упражнения из тренировок на концентрацию. Кажется, немного помогает. Снова пытаюсь слиться со своим источником и вдруг начинаю видеть мир совершенно иначе. Я вижу саму ткань мира. Выпускаю часть силы и делаю разрез. Образуется область абсолютной тьмы. Точнее пустоты. Там нет ничего. Ни пространства, ни времени. Ничего. Поддержание разреза требует неслабых затрат энергии которой у меня и так немного. Перестаю подпитывать границы разреза силой и мир схлопывается обратно. Но, я вижу небольшой шрам на том месте, где секунду назад была пустота. Действительно, как порез. Даже не представляю, какие там свойства мироздания в этом шрамике и рассосется ли он когда-нибудь.
